Во время чрезвычайных ситуаций на месте работают специалисты, которые вынуждены сообщать трагические новости родственникам погибших. «Клопс» пообщался со старшим психологом ГУ МЧС по Калининградской области Юлией Дуплинской и выяснил, что самое сложное в её профессии.
В каких ситуациях вы помогаете людям?
— Чаще всего мы выезжаем на пожары, на утопающих и на ДТП. Самый запоминающийся для меня был один из первых выездов. Утонул ребёнок, и его очень долго искали, а спустя несколько дней достали из воды. То, как он выглядел, во что был одет... Я запомнила в мельчайших деталях.
Вас не отпугнула эта ситуация, не захотелось сменить профессию?
— Нет, не отпугнула. В какой-то момент у меня промелькнула мысль: у меня же у самой ребёнок. Тоже мальчик, такой же активный. Как-то надо ему объяснять, что надо быть аккуратным. Но вообще после подобного ещё больше начинаешь ценить жизнь, моменты, проведённые с семьёй. Мы об этом не задумываемся в повседневности, живём себе и живём.
На какие ещё ситуации приходилось выезжать?
— Мы также оказываем помощь родственникам, когда после ДТП они едут навестить пострадавших в больницу. Еще бывает нужен психолог на опознании, на траурных мероприятиях.
Поначалу не было страшно, что вы не найдёте какие-то подходящие слова, не сможете помочь?
— Сначала мы всегда едем с более опытным специалистом, со старшим психологом. Смотрела, как она работает, наблюдала, впитывала в себя эту информацию. И дальше уже самостоятельно. Это, конечно, помогает.
И всё сразу получалось?
— Не всегда, конечно, получалось найти контакт, но это тоже нормально. Человек имеет право не хотеть беседовать в данный момент. Мы просто тогда давали понять, что мы здесь, рядом, готовы вам помочь, вы можете к нам подойти. И через некоторое время к нам подходили.
Бывают разные эмоциональные реакции, все люди разные, и состояние у них разное. У тех людей, которые видят своих погибших родственников, встречается и ступор, и агрессивные реакции, и плач бывает, и яркие истероидные реакции. В случае последних у человека наблюдаются очень яркие проявления: человек кричит, театральные позы может принимать, громко плачет. Но мы знаем, как с этим справляться. Очень важно вывести из такого состояния.
Как это сделать?
— В такой ситуации главное — отвести человека в сторону, постараться удалить зрителей, замкнуть внимание на себе. И через какое-то время реакция пойдет на спад, если мы всё сделали правильно.
А как подбирать слова утешения?
— Нет определённого алгоритма, потому что нет одинаковых чрезвычайных ситуаций, нет одинаковых пожаров, нет одинаковых людей. Мы приезжаем, мы собираем информацию, видим, кому необходима помощь, подходим, устанавливаем контакт. Главный момент — установление контакта. И дальше уже начинается взаимодействие.
Есть ли какие-то стоп-слова, которые нельзя говорить человеку, потерявшему близкого?
— Да, такие слова есть. Например, у нас есть негласное правило: нельзя говорить «всё будет хорошо».
Мы не знаем, будет ли хорошо и когда оно будет, поэтому, скорее всего, вызовем агрессивную реакцию, раздражение у человека.
Также нельзя говорить «не плачь», «не бойся» — дайте право человеку на его эмоции. В экстремальной ситуации человек может проявлять острые стрессовые реакции, и это абсолютно нормально.
Как тогда можно помочь?
— Иногда можно поддержать, просто находясь физически рядом, через тактильный контакт. Если человек позволяет, то возьмите его за руку. Иногда протянутая рука помощи значит гораздо больше, чем слова. Слова не всегда можно подобрать, но показать, что мы находимся рядом, переживаем и поддерживаем — это важно.
Ещё не забывайте заботиться о близких. Человек надломлен, растерян в таких ситуациях часто и забывает о своих базовых потребностях.
Можно сделать простые действия, которые точно не будут лишними: предложить воды, приготовить любимое блюдо, помочь с организацией похорон. Это очень помогает и оказывает поддержку.
А можно просто так и сказать: «Я очень хочу тебе помочь. Чем я тебе могу помочь в этой ситуации?» Иногда достаточно даже просто выслушать человека, его чувства и переживания, без какого-либо осуждения и обесценивания.
Как часто вам приходится общаться с детьми, которые потеряли кого-то из родственников?
— Были такие ситуации, сталкивались. Иногда к нам подходили родители, спрашивали, как вообще ребёнку сказать об этом, потому что это страшно. И нужно ли вообще об этом говорить.
И какой ответ?
— Об этом нужно говорить открыто и честно, но с учётом, конечно, возраста ребёнка. То есть говорить нужно прямо, не следует употреблять такие фразы, как «дедушка заснул навсегда», потому что эти фразы могут быть истолкованы неверно, ну и в дальнейшем могут усугубить ситуацию.
Очень часто бывает так, что семья хочет уберечь человека, ребёнка от горя старается изолировать от этих переживаний, но ребёнок всё равно видит, он считывает ваши эмоции, ваши чувства и переживания. Нельзя его оставлять с этой пустотой, незавершённостью ситуации. Он должен принять эту ситуацию, так же пережить, пройти через определённые этапы.
В дальнейшем это для него будет важный опыт проживания подобных травматичных событий, ведь смерть — это неотъемлемая часть нашей жизни.
Так или иначе, мы с этим сталкиваемся.
Как объяснить сущность смерти, например, трёхлетнему ребёнку?
— Понимание смерти ограничено в этом возрасте. Очень важно, чтобы родитель был доступен для ребёнка, чтобы тот понимал, что родитель, который о нём заботится, близкий человек, он здесь, он рядом. Очень важен именно тактильный контакт, больше обниматься, вместе мультики смотреть, играть в какие-то игры и быть готовым ответить на вопросы.
А насколько это реально, если сам взрослый тоже погружён в своё горе?
— Конечно, важно сначала стабилизироваться самому, постараться прийти в устойчивое эмоциональное состояние. Но это нормально. Детям постарше можно так и говорить:я не знаю, я тоже переживаю, но вместе мы справимся. Разговаривать об этом. У детей младшего школьного возраста есть потребность в обсуждении психотравмирующих событий. Важно проговорить, что происходило, что происходит и что будет происходить. Главное — это доверительное отношение, открытый честный разговор.
Что вы порекомендуете людям, которые оказались в чрезвычайной ситуации?
— В первую очередь важно оценить своё эмоциональное состояние, постараться сохранять самообладание, как бы это сложно ни было, и при необходимости применить методы самопомощи.
В экстремальной ситуации люди испытывают различные эмоциональные реакции и зачастую ими очень легко заразиться.
Поэтому я рекомендовала бы здесь, прежде чем предпринимать какие-либо действия, критически оценить ситуацию.
Расскажите, пожалуйста, о приёмах самопомощи.
— Это может быть, например, управление дыханием. Сосредоточить своё внимание на нём: глубокий вдох, задержать дыхание и медленный выдох. И так подышать некоторое время.
Или чтобы снизить эмоциональный накал, можно увеличить умственную активность. Кому-то ещё помогает переключить внимание на какой-либо внешний объект, рассмотреть дерево за окном, или найти пять белых предметов в помещении, или отнимать от 100 по семь.
Бывает ли такое: вы приезжаете на какой-то экстренный случай и понимаете, что вам самой тяжело?
— Честно говоря, у меня такого не было именно в моменте чрезвычайной ситуации. Скорее, после завершения бывали какие-то неприятные эмоции, но тут достаточно было поделиться с коллегами, проговорить ситуацию, какие-то сложные моменты обсудить с более опытными, и это помогало.
Как вы вообще находите в себе силы работать после этого?
— Мой ресурс, моя сила — это моя семья. Я черпаю вот эту энергию в общении со своим сыном. Моё свободное время особенно ценно, если это качественное времяпрепровождение с ребёнком. Мы любим вместе играть в настольные игры, да просто баловаться, обниматься. Вот этим я наполняюсь. Также прогулки на природе.
Когда я себя чувствую не в очень хорошем состоянии, то я собираюсь и еду гулять на море.
Кроме этого, у нас большое профессиональное сообщество, мы всегда можем друг к другу обратиться, поделиться, обменяться какими-то мнениями, опытом, попросить совета более старших опытных коллег. Изначально в такую профессию идут люди, у которых уже есть определённые личностные качества, которые нам помогают.
За годы работы, как думаете, произошла ли какая-то профдеформация?
—— Мы стараемся следить, чтобы этого не было. Конечно, профессия накладывает свой отпечаток. Но... Всё равно эмпатия, сопереживание, оно есть, оно никуда не девается. Это тонкая грань: не подпустить близко к себе, не принять на свой счёт и при этом уметь сопереживать человеку, проникнуться его проблемами и профессионально помочь ему.
Почему вы выбрали эту профессию?
— Я уже работала в других структурных ведомствах, где поняла, что мне подходит эта специфика. А потом меня позвали в отпуск в Калининград. Мне очень здесь понравилось, поэтому решила попробовать устроиться в МЧС. Подумала: если сейчас получится у меня, то тогда я здесь останусь жить, значит, это моё место. Город меня принял. В принципе, так и получилось.
У меня уже был опыт экстренного реагирования. Когда-то я работала в областном кризисном центре для мужчин, мы выезжали как организация, которая может участвовать в ликвидации последствий ЧС. Однажды мы выезжали на два дня в населённый пункт, где был паводок. Такой опыт мне дал понять, что такое экстренное реагирование.
В принципе, на каждой работе я чему-то училась, набирала какой-то опыт, приобретала умения и навыки. И это мне помогло, наверное, прийти именно вот сюда.
Насколько ожидание совпало с реальностью?
— Я знаю, что не у всех совпадает, но у меня совпало. У меня уже была внутренняя готовность к этой работе.
Чем вы ещё занимаетесь, кроме работы на ЧС?
— Мы занимаемся психологическим сопровождением личного состава, а конкретно это психологическая диагностика, подготовка, профилактика и коррекция. Кроме этого, мы занимаемся профессиональным психологическим отбором кандидатов на службу, которые к нам приходят
Как вы работаете с сотрудниками?
— У нас есть плановые мероприятия, где мы проводим психологическую диагностику, чтобы посмотреть, в каком эмоциональном состоянии находится сейчас человек, предупредить его эмоциональное выгорание. Есть и групповые мероприятия.
Если у кого-то высокий уровень стресса, что вы делаете?
— Мы работаем уже один на один, как раз занимаемся психологической коррекцией: даём обратную связь по результатам тестирования, назначаем программу определённую и приглашаем к себе.
Сотрудник обязан к вам прийти или может сказать, что и так справится?
— Мы, конечно, стараемся обьяснить необходимость таких мероприятий, но не принуждаем.
Часто ли сотрудники сами обращаются к вам?
— Есть предубеждения, конечно. Мужчинам сложно обратиться. Но в этом часть нашей работы: объяснить, что обращаться за помощью — это не стыдно. Рассказываем сотрудникам, что они могут всегда к нам прийти по любым вопросам, по любым проблемам, которые беспокоят. И кто-то в итоге приходит, но не так часто, как хотелось бы.
Психолог МЧС России, на ваш взгляд, это скорее женская или мужская работа?
— В нашей профессии встречаются как мужчины, так и женщины. На мой взгляд, здесь важна больше внутренняя мотивация, готовность работать в таких экстремальных условиях, наличие необходимых профессиональных качеств, например, высокий уровень волевого самоконтроля, рассудительность, стрессоустойчивость, способность работать в таких изменчивых обстоятельствах, исход которых не всегда предопределён.
А в чем вообще вы видите смысл вашей профессии?
— Это применение своих профессиональных знаний в нужном месте, в нужный час, помощь людям.
Наша задача — на выездах сделать всё, чтобы достичь оптимального эмоционального состояния человека. Помочь найти точки опоры, ресурсы, чтобы он в дальнейшем мог с этим справиться самостоятельно, и минимизировать негативные отсроченные последствия.
Это всё как-то даже заряжает, потому что ты можешь помочь человеку, используя свои знания. Такой личный вклад в чью-то маленькую жизнь.
Какие бы вы могли дать рекомендации тем, кто хочет пойти в эту профессию? Как не испугаться первых выездов и понять, что ты всё равно нужен людям?
— Я думаю, что в любой профессии есть какие-то действия, которые страшно делать в первый раз. И не всегда всё сразу получится, но это нормально. Есть старшие коллеги, к которым можно обратиться за помощью, за советом, чтобы обсудить эту ситуацию, проанализировать её, и в дальнейшем уже будет легче.
